Ночной портье (Италия, Франция, 1974)

1957 год. В венском отеле случайно встречаются бывший нацист и бывшая заключенная концлагеря. Пробудившиеся воспоминания как палача, так и жертвы разжигают между ними странное, противоестественное влечение, которое психоаналитик назвал бы садомазохизмом.

Фильм "Ночной портье" (1974) смотреть онлайн бесплатно в хорошем HD 720 - 1080 качестве:

Альтернативный источник фильма "Ночной портье" (1974):

Андеграунд для двоих

... Я слышала о паре, которая в СССР заперлась дома, забаррикадировалась в комнате, полной дорогой мебели. Заперлась от родителей, высокопоставленных советских чиновников. Эта пара набрала еды, выпивки и гашиша, и не выходила из постели, пока отец не расстрелял их обоих через дверь из охотничьей винтовки, - ведь ему хотелось быть на высоте перед руководством КПСС, а эта пара была хиппи.

Когда он расстреливал их, они уже были почти мертвы. Мертвы от алкоголя, слёз, секса и голода, - эти хиппи, которых нашли в объятиях друг друга с перепутанными волосами, бахромой, джинсами, которые замерли в последнем поцелуе. Их Крест был и стал Воскресением. А Кровь, как пел Моррисон, была внесена в рождение нации Вудстока: 'Кровь - это Роза Мистического Союза', нации Индиго, нации свободных детей, которые сегодня не знают, что делать с этой свободой. А на проигрывателе тихо скрипела пластинка Led Zeppelin. После мать одного из них умерла от сердечного приступа, и их обвинили в том, что они не только предатели Родины, но и убийцы матери. Это случилось в год выхода фильма Лилианы Кавани 'Ночной Портье', в 1973 году.

... Любовь и страсть, страсть, смешанная с любовью, смерть, топчущая любовь или любовь, преодолевающая смерть? Всё смешалось в 'Ночном Портье', и чтобы снять этот шедевр, режиссёру пришлось преодолеть многое: и косность окружающих людей, которые желали бы закрыть от себя и других правду, и раны войны, ещё не успевшие зажить к 1973 году, и торжество тоталитарности, которое, по Фромму ('Бегство от Свободы'), никуда и не думало исчезать. В её фильме всё интуитивно, неявно, неоднозначно, эмоционально, очень больно и пронзительно прекрасно. Здесь нет ответов, как нет и морализаторства, нет неоспоримости выводов, есть только шокирующая правда. И я не вижу в нём садомазохистского симбиоза, я вижу в нём только попытку Макса и Люсии затмить одной болью ещё большую боль, найти спасение и растворение друг в друге, это Любовь одинаково раненых и равных перед фашизмом жертв. Это подполье вдвоём, андеграунд, антифашизм, Сопротивление, если хотите, и их антифашистская демонстрация под пулями в конце - это настоящее мужество, которому стоит поучиться каждому, потому что эта война не кончилась, и вы это знаете.

... 1957 год, Вена. На улицах города хозяевами являются не 'приличные граждане', а друзья, сослуживцы и секс-партнёры фашистов. Они везде, они занимают должности от метрдотеля до кассира, от танцовщика до врача. Мир будто парализован ядом гигантского тарантула, ядом скорби и страха такой силы, что будто и речи не шло о Победе или Нюрнберге. Мир танцует тарантеллу медленно и обречённо, погружаясь в кошмарный сон.

Фашизм торжествует в театре, на концерте, в кафе, на улицах, он незримо поставил на колени весь мир, вполз в души ночными кошмарами, наркотиками, рассветами и закатами с виски, от которого не пьянеешь, снотворным, от которого не заснуть, влез через музыку, отнял Моцарта и Гёте у Степного Волка - Гарри Галлера, а когда тот кричал об этом в романе Гессе на всех перекрёстках и угрожал бритвой, то был услышан лишь 'свингующей девочкой' Герминой, такой же обречённой, как и всё сгинувшее в тех войнах поколение, морально или физически...

Здесь нет предательства Высшего Я, нет той подмены катарсиса насилием, которая так оглушает в 'Одержимости' и нет соучастия с насилием и жертвенной покорности, что так шокирует в 'Скорбном Лесе'.

Макс и Люсия - это нарицательные имена многих и многих любовников, которые остались бессмертны, преодолели этот крест и 'попрали смерть смертию', но до сих пор тоталитарное общество отдаёт влюблённых на этот жертвенник. И на каждой такой истории, как и на истории Эрика Дрэйвена и Шелли, Паоло Малатеста и Франчески да Римини, какой-нибудь анонимный художник граффити обязан начертить анаграмму королевской Лилии и имена. Ведь все мы дети и внуки не Детей Цветов, не Бога, а рабов, не свободных, а 'детей войны', и часто это смывается только чистой кровью, потому что любая чистая, невинная кровь - это кровь Христа. И на всех нас эти розы, эти обагрённые кровью оковы, - по крайней мере, на тех, кто любил по-настоящему. И тогда Любовь станет самой главной угрозой и для фашизма, и для тоталитаризма вообще.

Нет, не 'свидетели' угроза шайке палачей, они и так - вокруг и везде, но то, что может оживить, пробудить человечество ото сна, - вот, что является угрозой, и именно Любовь - главный свидетель и обвинитель фашизма в его извращённой непригодности для жизни в этом фильме. И именно она и будет уничтожена, в чём я и вижу его истинный трагизм.

'Когда Дирк Богард, как он вспоминал позже, «с тревогой и страхом» вышел на улицу в мундире со свастикой, толпа зевак… громко зааплодировала. А кто-то даже выкрикнул: «Heil!»' (с)

Это они, те же самые обыватели, молчаливо приветствующие Гитлера и Сталина, позже, в 60-х, направят ружья на своих детей, которые массово выйдут на антивоенные марши по обе стороны железного занавеса, это они будут истерично топтать цветы, которые их дети вплетут в волосы, ведь они искалечены уже настолько, что пойдут даже на смерть, но не выпустят своих детей их оков этой невротической цивилизации.

И всё-таки сегодня 'Ночной Портье' опаснее, чем был тогда, в 70-х. Тогда он был символом Свободы, сегодня же он поэтизирует непротивление, то самое соглашательство со злом и смирение с умиранием, что было не заметно за общим шоком 90-х, когда его впервые показали в России, и что так опасно сегодня, в эпоху, которую Бодрийяр вслед за Маслоу называет 'эпохой деритуализации'.

Деритуализовав джаз в 'Одержимости', ты получишь ключ к жизненной энергии человека и погасишь её, деритуализовав величие Высшего 'Я', поменяв его и Эго местами в 'Лесу Сскорби', ты получишь Тьму вместо Перехода в Рай. Но и 'Ночной Портье' сегодня опасен тем, что оправдывает андеграунд, задерживает человека в состоянии жертвы, показывает смирение жертвы с неизбежной гибелью. Что могло помешать Максу и Люсии убежать вдвоём из Вены, из страны, порвать полностью с искалечившим их окружением? Напряжение, ложь, закрытость, неискренность, двойные стандарты невротизированного посттоталитарного общества? Да, они убивают их снова и снова, а вместе с ними и всех нас, и пока снимаются, принимаются и приветствуются нашими современниками такие идеи, как 'Одержимость' или 'Лес Скорби', - фашизм ещё может снова вернуться в наш мир и взять за горло тех, кто уже заранее безответственно согласился с ним и принял его вместо своего живого сердца.

10 из 10